«У нас сейчас ФСБ важнее государственной власти»

20 октября Апелляционный военный суд оставил без изменения приговоры семи пензенским антифашистам: от 6 до 18 лет за организацию террористического сообщества «Сеть» и участие в нём. При этом осуждённые не совершили ни одного теракта. Они неоднократно заявляли, что дали признательные показания под пытками.

Интервью Глеба Соколова с членами «Яблока», которые защищают и поддерживают фигурантов дела «Сети».

Дело «Сети» продолжается уже три года. Многие общественные организации признали его политически мотивированным, а фигурантов  — политическими заключёнными. Правозащитники, активисты и оппозиционные политики оказывали поддержку обвиняемым и их семьям. Не остались в стороне и члены партии «Яблоко».

Ольга Рахманова,

член Бюро Регионального Совета Пензенского отделения «Яблока», адвокат фигуранта дела «Сети» Армана Сагынбаева

Ольга Владимировна работает со своим подзащитным с самого начала дела. Арман признал вину и получил наименьший из всех фигурантов срок — 6 лет. Но у него диагностировали ВИЧ и туберкулёз. С такими заболеваниями есть риск не дожить до освобождения с учётом условий, в которых содержатся заключённые.

– Вы периодически видитесь со своим подзащитным. Расскажите, в каком моральном состоянии он находится.

– Он в депрессивном состоянии. За три года я видела его в разном настроении. Доходило даже до суицида [суицидальных мыслей]. Жаловался, что ему плохо, не с кем поговорить. Обстановка в СИЗО - она не для тонких личностей.

– Как обстоит ситуация с медицинской помощью?

– У нас в России вообще медицинская помощь не очень, а во ФСИН тем более. Мне приходилось постоянно обращаться в медсанчасть. Мне шли навстречу: писали, что следят [за состоянием здоровья Армана], брали [у него] анализы. Но лечение должно быть непрерывным. Он должен получать лекарства каждый божий день. Дважды [непрерывность] была нарушена.

– У Вас была хотя бы минимальная надежда на смягчение приговора на апелляции?

– Никакой надежды, абсолютно никакой. Усилия, которые предпринимались, мне всё время казались напрасными. Борьба с властью - это вещь очень бесперспективная. А по конкретному уголовному делу - невозможная. У нас сейчас ФСБ важнее государственной власти. Не для того они возбудили это уголовное дело, чтобы идти навстречу общественности. –

 

Дело было возбуждено по второй части [ст. 205.4 УК РФ - участие в террористическом  сообществе, от 5 до 10 лет лишения свободы] у всех. Организатором было неустановленное лицо. Первую часть [организацию террористического сообщества, от 15 до 20 лет либо пожизненное лишение свободы] Пчелинцеву и Шакурскому предъявили только потому, что они не признали свою вину. Прямо при адвокате следователь предлагает два экземпляра постановления: одно по первой части, другое по второй и говорит: "Признаёшь вину - вторая часть. Не признаёшь - первая."  Они вину не признают и всё - первая часть.

 

У нас [с Арманом Сагынбаевым] был план подождать предъявления обвинений в окончательной форме, чтобы была вторая часть. Не допустить такую ситуацию, как у Шакурского и Пчелинцева. Мы составили адвокатский опрос о том, что к нему [Арману] применялись пытки, и он дал ложные показания, оговорил себя. Когда нас вызвали на предъявление обвинения в окончательной форме [по второй части], мы его подписали. После предъявления обвинений в протоколе допроса он написал: "Вину не признаю. Отказываюсь от всех ранее данных показаний, потому что они были даны под пытками. Прошу приобщить к материалам дела адвокатский опрос и назначить проверку." Проверку следователь назначил. Но закончилась она так же, как и все заявления адвокатов: отказом.

– Оказывалось ли давление на Вас и Ваших коллег? Может быть, какие-то угрозы...

– Нет, адвокатов игнорируют.

– Как Ваш подзащитный реагирует на общественную поддержку?

– Когда находишься в таких условиях, любое слово очень-очень приятно. Но потом организовали травлю Армана в связи с девушками, которых он якобы заразил.

– Как Вы относитесь к этим обвинениям?

– Отвратительно! У него были девушки. С каждой из этих девушек он встречался. Каждая думала, что она единственная и незаменимая, потому что он любвеобильный мальчик. Все девушки знали [про ВИЧ у Армана]. А когда они узнали [что Арман им изменяет], то возненавидели его и готовы были рассказать всё что угодно и для убедительности чуть приврать. Анна Топчилова  [одна из девушек, обвинивших Армана в заражении ВИЧ] написала ему любовное письмо. Он написал такой же любовный ответ и предложил выйти замуж. Я говорю [Анне]: "То, что у него ВИЧ, Вы знаете?"

- "Да, знаю."

– Какие у Вас дальнейшие планы по процессуальным действиям?

– Сейчас нужно решить вопрос, куда [в какую колонию] его этапировать. У него прописка в Новосибирске, но слишком плохое состояние здоровье, чтобы туда ехать.

 

Есть надежда на ЕСПЧ [Европейский суд по правам человека]. В том числе, в плане туберкулёза - жалоба на недостаточное лечение [в СИЗО]. ЕСПЧ будут заниматься те [адвокаты], кто специализируется на ЕСПЧ, а у меня кассационная жалоба без всякой надежды. Потому что это стопроцентное политическое дело.

 

Сергей Запольнов,

член Московского отделения «Яблока»,

лидер студенческого профсоюза «Мы молодёжь Москвы», бывший кандидат в муниципальные депутаты района Марьино

 

– В феврале этого года ты уже приезжал на приговор по делу Сети. Тогда выносилось решение суда первой инстанции. Сравни свои впечатления от той поездки и нынешней.

– Тогда все, кто приехал в Пензу, включая меня, не верили в то, что невиновным ребятам вообще способны дать такие ломающие жизнь сроки. Разумеется, приговор, который мы тогда услышали, стал для нас шоком. Тогда мы лезли на ворота суда, скандировали лозунги в защиту парней, вставали в пикеты и делали много чего другого, так как не могли спокойно смириться с таким безумным приговором. Сейчас же все собравшиеся в суде понимали, что сроки у ребят не изменятся. За всех говорить не буду, но лично я приехал скорее попрощаться, нежели протестовать против приговора.

– В феврале пензенская полиция задержала тебя по административному делу из-за граффити вместе с другими активистами: Анной Лойко и Ольгой Мисик. В каком состоянии сейчас находится это дело?

– Когда мы только приехали в Пензу [в октябре], сильнее всего меня удивило, что до сих пор на месте то самое граффити, из-за которого менты познакомили мою руку с дверным косяком, силой отняли телефон и выкинули без куртки на мороз в минус 20. И эта ситуация отлично характеризует дело в целом. Сначала пожестили, выслужились перед начальством, впаяли мне штраф, а затем меня, Олю и Аню отпустили и забыли.

 

Точнее, забыли до недавних времен. Когда летом я участвовал в выборах в своём районе, и участковый, и Следственный комитет обо мне резко вспомнили и, путаясь в причинах, хотели пригласить меня на беседу. Официальной повестки я тогда не получил, так что решил не обращать на это внимания. Во время перерыва на заседании в Пензе к Ане Лойко подходил следователь и пытался добиться от неё того, чтобы она явилась в СК в Москве на допрос. Так что, мне кажется, что наши злоключения ещё не окончены.

– Фигуранты дела «Сети» – антифашисты. Ты придерживаешься других взглядов. Почему ты поддерживаешь ребят, несмотря на идейные разногласия?

- "Я не разделяю ваших убеждений, но готов умереть за ваше право их высказать".  Кажется, так говорилось во фразе, приписываемой Вольтеру. Это, пожалуй, один из основных принципов в моей жизни, и я всё больше убеждаюсь в его правильности в последнее время. Либерал Юрий Дмитриев, националист Тесак, антифашисты «Сети»  – это люди совершенно разных, более того, абсолютно противоположных взглядов. Но их всех объединяет несправедливость нашей судебной системы. И я считаю, что она должна объединять и нас: политиков, правозащитников, активистов самых различных взглядов, потому что никогда не знаешь, кто из нас станет следующим.

– Твоя поддержка фигурантов дела «Сети»  – это скорее политический шаг или личное сопереживание?

– Мой предыдущий визит в Пензу я воспринимал как что-то более политическое, нежели личное. Но как раз по его итогам всё и изменилось. Отправляясь в Пензу в этот раз, я хотел, в первую очередь, увидеть тех людей, кто помогал мне, когда меня выкинули в тонкой водолазке на мороз в - 20, тех, кто отбивал нас у полиции на вокзале, и тех, кто махал нам вслед, когда мы уезжали на поезде. Я, наверное, никогда не смогу найти слов, чтобы выразить всю благодарность людям, которые тяжелейшее для них время нашли в себе силы помочь внезапно попавшим в беду незнакомым парням и девушкам из другого города.

 

Помимо этого было чертовски приятно уже как члену партии "Яблоко" пообщаться с представителями Пензенского отделения. Эти люди приняли нас настолько радушно и по-домашнему, что до конца поездки меня не покидал ощущение, что я оказался в деревне у бабушки и дедушки. Юрий Владимирович Вобликов, ещё раз спасибо Вам за всё. Было очень интересно слушать Ваши рассказы о жизни Пензенского Яблока.

– Летом ты участвовал в муниципальных выборах в Москве. Изменилось ли твоё отношение к проблеме политических репрессий, когда ты стал уже не активистом, а политиком?

– Да, определённо да. Раньше мне казалось, что вся несправедливость вокруг - частные, пусть и очень частые случаи. После того, как на выборах мне завернули чистые подписи от живых людей, я на своей шкуре почувствовал, насколько всепроникающе в России беззаконие. Тогда мне казалось, что я в стремлении изменить мир к лучшему сразу стану депутатом и с лёгкостью начну это делать. После поражения на выборах я понял, насколько же тяжело менять систему, бороться с произволом и насколько большая пропасть лежит между нами и Россией, свободной от тирании.

 

Желания и веры в лучшее, к сожалению, недостаточно для того, чтобы изменить мир. Нам всем нужно пройти огромный путь к этому. Путь, который по одиночке мы не пройдём, но вместе осилим. Правые, левые - нам всем вместе нужно сделать следующий шаг, забыть о былых разногласия и срачах в Твиттере. Режим сам не изменится, приговоры не станут мягче только от одной нашей веры в это. Нам всем нужно сделать чертовски много. И я уверен, мы это сделаем.

 

Юрий Вобликов,

член Пензенского отделения «Яблока», юрист, активист, правозащитник

– Вы читали стихи фигурантам дела «Сети» перед их последним словом и на заседании по оглашению приговора. Это был заранее запланированный жест, или всё произошло спонтанно?

– Я постоянно стараюсь поддерживать подсудимых, в том числе, читая стихи. А на свежем воздухе поём песню "Варяг" известного пензенского автора Турищева Алексея Сергеевича - это вдохновляет. Так что это обычно.

– Какое общее впечатление от работы апелляционного суда по делу «Сети» у Вас осталось?

– Бессмысленное, безнадёжное, рвущее душу! Мы думали, ну если на первой инстанции напортачили, то вторая-то рассмотрит. Почти как по Некрасову:

"Вот приедет барин – барин нас рассудит,

Барин сам увидит, что плоха избушка,

И велит дать лесу", – думает старушка.

Слабая надежда, что хотя бы сроки порубят такие гигантские, ещё оставалась. Но мы слышали [от суда]: "А этот вопрос уже рассматривался в первой инстанции, решение вынесено. Ваше ходатайство направлено на переоценку установленного решения, что недопустимо." Суд полностью проигнорировал [аргументы адвокатов] и отмахивался [от них], как от назойливых мух. Вспоминалось, что "суд – это карающий меч нашей диктатуры". Ну почти ЧК.

– Политические преследования в Пензе не ограничиваются делом «Сети». Расскажите подробнее о делах против других активистов.

 

– Один из таких процессов связан с "назаборным писателем" Альбертом Герасимовым. Он написал на заборе губернатора: "Уберите забор с общественной дороги." После этого 22 апреля [2020 года] на него напал гражданин и облил краской. Этого гражданина он сдал в полицию. Должно было разбираться дело по хулиганке. Это дело затормозилось, "обливальщик" вдруг оказался потерпевшим: оказывается, Герасимов нанёс [нападавшему] не менее одного удара по голове. Теперь до 5 лет грозит самому Герасимову.

 

Ещё 15 числа [октября] был задержан известный экологический изобретатель Руслан Бармаков за то, что он позволил себе сделать замечание в холле Законодательного собрания. Канцелярская дама Новичкова подала заявление [в полицию] о том, что Бармаков её нецензурно оскорблял. Хотя он сделал в возмущённой интонационной форме замечание о том, что "люди здесь не 25-ого сорта, и что их можно провести в помещение" [для встречи с депутатом]. В возбуждении уголовного дела против Бармакова было отказано, и его привлекли за мелкое хулиганство. На следующий день после дела Сети в том же зале состоялось судебное заседание. Вынесли решение: шлёпнули ему 10 суток.

Вот два таких самых видных и освещаемых события.

– Вы участвуете в деятельности пензенского отделения партии Яблоко. Расскажите, чем, в основном, занимается Ваше отделение.

– Защитой граждан. Многие обращаются за юридической помощью. У нас есть ещё вопросы по поводу незаконных строек, сносов домов. Помним о жертвах политических репрессий. У памятника покаянию 30 октября читаем списки репрессированных. Мы создали Муссовет, совет по мусору, в связи с намерением [властей] построить на горе над Пензой новую свалку на 350 000 тонн. Мы сейчас добиваемся, чтобы это было экологически безопасно.

– Дайте, пожалуйста, несколько советов людям, которые только начинают заниматься общественной деятельностью.

– Надо приходить в «Яблоко» и заниматься делом. Кто экологией, кто правом, кто культурой, кто сохранением нашей истории. Главное  – это не скромничать, не стесняться, а самим предлагать.

В Тамбове я помогал одному молодому человеку, который участвовал в выборах. Ему было за 18 [лет] всего лишь. Помог ему организовать правильный надзор за избирательной кампанией. В результате он стал самым молодым в России депутатом городской думы.

P.S. Юрий Вобликов рекомендует начинающим политикам участвовать в муниципальных выборах или становиться помощником депутата городской думы. По его мнению, эти два пути очень полезны в плане получения практического опыта и дальнейшего развития.

 

Глеб Соколов  – для Московского «Яблока»