Вячеслав Игрунов — памяти Натальи Горбаневской
Как буднично ушла Наташа!
Вон, у Навального пуговица оторвалась или, не дай Бог, Путин чихнул неприлично – и сотрясается вся блогосфера, Фейсбук покрывается красными пятнами. Ушла Наташа – с десяток постов, фильм кто-то смог или сможет увидеть. Какое счастье – никто не забыт, ничто не забыто!
Нет, закрывается, уходит с исторической сцены поколение, изменившее эпоху. Вы не знаете об этом? Ну да, конечно, орвеловский мир. Что там было пятнадцать лет назад? То ли у Чубайса что-то украли, то ли Пугачева замуж вышла… А-а-а! на месте «Лотоса» открылся первый «Макдоналдс»!
Да, Наташа Горбаневская выходила на Лобное место! Это героический поступок, спасший лицо нации (нации ли?). Редкий человек пробьется к середине Красной площади в окружении воронья. А их было семеро. Или даже восемь. И еще один не дошел – раньше других сгинул в казематах, уж очень неуживчивым оказался. Но все равно он был с ними.
Да, Наташа мужественно отбыла свой срок в психушке и написала книгу, и теперь память о демонстрации 25-го августа – какая ни есть – останется частью нашей истории. Когда-нибудь во всех хрестоматиях ученики старших классов будут читать: Литвинов, Богораз, Дремлюга, Делоне, Бабицкий, Файнберг… Но этим не кончается подвиг Наташи!
Нам, русским, привычно болтать на кухне о кровавых режимах. Я сам такой – поговорить силен. А она после очередных дебатов («хорошо бы!») пришла домой и села за стол. Всего то! Сложила бумажки, перечитав, стала тюкать пальчиками по клавиатуре. Ее «Год прав человека. Хроника текущих событий» создал то, что стало называться движением инакомыслящих, Демократическим Движением. Он создал ИДЕНТИЧНОСТЬ. Названия и самоназвания менялись – движение Сопротивления, советское правозащитное движение… Не суть важно. В тот самый момент, мы, отдельные выродки, едва узнававшие друг о друге сквозь рев глушилок, из гадких утят в душе своей превратились в белых лебедей в самом зените своего полета. Стали единой сущностью, пусть только выходящей из состояния амнезии и анабиоза, не вполне отчетливо ощущающей свои члены. Стали новым обществом, новыми людьми, которые не тварь дрожащая, а право имеют. И этот едва ли героический поступок (писать бумажки!) оказался тектоническим толчком, в одночасье удесятерившем энергию протеста и волю к переменам. И не только в Советском Союзе. Подвиг диссидентов, и прежде всего тех, кто так или иначе принадлежал духу «Хроники», повлиял на формирование современных социальных движений Запада, хотя это мало осознается и уж никем, кажется, не исследуется.
Все остальное тоже было. И площадь Маяковского, и мужество заключения, и служение матери, и сострадание к тем, другим, которые в беде… Не случайно «За вашу и нашу свободу!» Было. Как был и блеск скрупулезной точности неподцензурной журналистики, рожденный ее установками – не чета нынешним борзым безответственным и безграмотным публицистам… Обертона в мелодии, краски в букете, оставленном нам, живущим и будущим жить.
И вот, больной старик, прикованный к постели, слежу за прессой – где, когда вечер памяти? Завтра? Может быть, послезавтра! В выходные дни? Увы, пока нет ответа… А что же ты сам, тот, который ей обязан, не встаешь через немочь, не бежишь в Домжур, в Центр имени Сахарова, в «Мемориал», наконец? Что ты ждешь от других? ОНА НЕ ЖДАЛА! Горечь и стыд от своего бессилия. Ты, человек, вознесенный ею к вершинам гордости и самоуважения, ты молчишь в своем одиночестве! Я – НЕ ОНА. Она была титаном. Прости меня Наташа!
Спи спокойно! Придет время, и другое поколение, благодарное и осознающее свою ответственность за все, что происходит в его мире, вспомнит о тебе. Твоим именем назовут улицы и площади, о тебе напишут книги и снимут фильмы, и память о тебе достанется тем, кто знает, что есть истинные ценности. А я, лежа в постели, положил в своем воображении цветы везде: в квартире на Соколе, где ты поверила в меня – как в омут с головой, у стены в Кропоткинском переулке, откуда ты меня вытащила и спасла, на брусчатке у другой стены, куда ты пришла с детской коляской. Я клянусь, что мои дети будут помнить о тебе, как помню я! Я знаю, кто-то из них расскажет о тебе своим детям, а те – своим. И так – до того часа, когда не останется ни одного грамотного человека, который хоть раз в жизни не скажет тебе: СПАСИБО!